#камчаткадрузья
ПО ПОВОДУ ЯНКИ
Работал с 13 на 14-е мая. Совсем ночью, часа в 2-3-4 стук, открываю – Дина возбуждённая, пронеслась мимо меня с криками: «Всё! Пиздец! Янка повесилась!.. Там за мной ещё люди!»
Следом Фирсов с Начальником, оба выпимши и с бутылкой водки. Сел я на стол, они на диван. Фирсов уже толком объяснил, что звонил Летов, сказал, что Янка «пропала», точно никто ничего не знает, но все уверены, что это всё. Выпили водку. Я песни пел грустные свои. Съездили ещё с Фириком на тачке на Кировский пр. за коньяком в ночной магазин (один из первых). Потом уже рассвело. Говорили что-то о том, чтобы отправиться в Н-ск, но не договаривались.
Начальник утром вышел во двор, вернулся хромой. Сказал, что шёл к нам почему-то с претензиями соловей-вахтёр, а Начальник, якобы, начал его пинать и сломал при этом себе ногу. При этом никаких криков во дворе мы не слышали, да и сражённого вахтёра не наблюдалось.
Позже оказалось, что Толик в расстройстве пнул пухто и сломал палец на ноге. В этом он весь, да. Пошёл я поймал тачку, отправили Начальника с Диней домой, Фирсов вроде тоже с ними уехал.
У меня с получки были деньги. Сдал смену, т.е. прибрался там, топили по-летнему уже, не сутками, и поехал на Невский в центральную авиакассу к её открытию, купил билет на самолёт на тот же день в Н-ск. Потом приехал домой на шоссе Революции, рассказал Ольке всю эту историю и завалился спать. Пока спал, Олька съездила купила билет на тот же самолёт. Полетели вдвоём.
Прилетели рано утром в Н-ск, в 4–5 их времени. Олька, кстати, первый раз была вообще за Уралом. Там очень далеко аэропорт от города. Через какое-то время вписались в автобус, доехали до ж.д. вокзала, там пошли дом Чумаковой искать, скоро нашли.
Наташка открыла, мы заходим со скорбными рожами, ну, говорим, вот, рассказывай всё как было, как Янка-то умерла.
Наташка говорит: «Вы что, охуели? Никто и не умирал. Просто её не могут найти, а она может быть где угодно. Сидит, может, у кого из знакомых».
Мы так и сели. Вот, думаем, попали. То есть новость-то хорошая, а мы выглядим дураки-дураками. Ладно, хули, сели выпивать-закусывать. Но обстановка всё равно тревожная.
Позвонил потом Нюрке. Она говорит – ничего неизвестно.
Потом Летову в Омск по междугородке – то же самое.
Звоню Фирсову в Питер, говорю, так и так, рано схоронили. Фирик сразу и не понял, что я уже из Н-ска, хотя я ему говорил, что полечу. Он, наверно, не думал, что я серьёзно.
Договорились, что я, как чего узнаю, позвоню ему. И он сказал, что тоже будет звонить везде, т.е. Нюрке, Летову и т.д.
На следующий день, 16-го, никаких новостей не появилось.
17-го позвонил опять Летову, и он сказал, что где-то там нашли в реке девушку, неизвестно, кто это, надо ехать на опознание.
Я говорю: «Так пока ничего не ясно, значит?»
«Хули там, – говорит, – в общем, всё ясно. Но надежда есть».
Вскоре всё подтвердилось, а 18-го уже оказалось, что на следующей день и похороны.
18-го вечером созвонились с Фирсовым, он сказал, что утром прилетит, встретимся у Янкиного дома.
Мы с Олькой приехали к дому рано, на улице не было никого. Какая-то окраина, что ли, дома деревянные. Зашли во двор сначала. Там ещё как-то через один двор во второй, да мы ещё не туда зашли сперва. Потом зашли, куда надо. Там уже Фирсов внутри и все остальные, гроб, тесно. Мы застеснялись там быть, вышли на улицу, встали на другой стороне у забора. Когда ехали с Олькой к дому, не могли найти, где купить цветов. Пока ждали автобус на кладбище, поискали по окрестностям, но там вокруг небойкие места, так и не нашли.
Немного людей собралось у дома, автобус пришёл. Вынесли её из дома, поставили гроб на какие-то подставки. Постояли немного. Потом все в автобус, поехали на кладбище, далеко тоже показалось, за городом. Хотя город такой, не поймёшь ничего. Пока ехали, все молчали. Смотрели кто в окно, кто в пол.
На кладбище была такая сцена.
Выносили гроб из автобуса – Летов и другие Оборонщики. Подходят в этот самый момент к Летову какие-то хипующие люди, один говорит: «Егор, а можно автограф?»
Летов орёт: «Иди нахуй!»
А тот опять: «Нет, я всё понимаю, но…»
Летов опять, уже просто зверски: «Иди нахуй!!!»
И чувак отошёл в таком недоумении – мол, чего это он?
Ну бывают же пидарасы. Я уж вроде много некрофилов видел, но такого и не представлял.
Янка, видимо, уже вторая в семье умерла, совсем рядом ещё могила была, и отец её, как-то к небу обращаясь, всё говорил: «За что? За что?» Тяжело это было.
При этом вокруг народ собрался, хиповые в основном, с хайрами, ксивниками и с портретами. Погода была солнечная, немного облаков, но прохладно, и в городе ветер был. Середина мая, всё распускалось. Контраст такой.
Кладбище лесное, сосны большие, берёзы.
На обратном пути уже были какие-то разговоры о постороннем.
Поехали потом на том же автобусе к Нюрке на квартиру, в город. Приехали вроде как в центральный район. Нюркина квартира на каком-то высоком этаже, 4-м или 5-м. Стояли там долго на лестнице, кого-то ждали.
В большой комнате был стол и родня, мы все прошли в маленькую. Там был балкончик, выходили туда курить, в комнате душно было.
Летов говорил: «Нахуй все эти обряды, надо свалить куда-нибудь». Немного пили водку. Договорились потом, что поедем к Наташке все, посидим просто, без хуйни всякой, без речей.
Мы с Олькой поехали к Наташке раньше, потом остальные подтянулись, через магазин, закупили еду-напитки. Фирсов, Гурьев, Кувырдин, девица ещё из Питера охуевшая какая-то левая, ну и Летов, Джефф, Аркаша, Зеленский. Так и сидели там до утра.
Квартиру Наташкину засрали полностью. Вокруг стола весь пол в солёных грибах и т.п. На кухне посудный ад.
К утру местные все повырубались, а мы, приезжие, с трудом поймали на улице уазик и поехали в аэропорт – 5 человек нас, кроме шофёра, сидели друг на друге. Заплатили 50 рублей. Приехали в аэропорт рано. Торчали часа два. Олька отъедалась мороженым. В буфете одно сало (бутерброд называлось), сидеть негде. Там ещё встретились какие-то знакомые Фирсова, москвичи. Вся наша компания бегала в какие-то кусты и берёзки поссать. Туалет, наверно, был чересчур платный.
Утром же 20-го прилетели в Питер. Мы с Олькой, Фирсов и девица. Девица слиняла, а мы с Фирсовым расстались на «Московской», поехали домой, а я ещё и на работу.
Погода в Н-ске была неоднозначная. То солнце, то вдруг снег пошёл 15-го, мы как раз гуляли по городу. Сходили там в кино, где-то невкусно поели.
Жили мы с Олькой у Шустовых. Интересная квартира, углами. Мусоропровод в коридоре. Тараканов на кухне миллион. Они их не изводили из принципа. Был у них ещё котик-инвалид, упал из окна. Жрать у них было очень скудно
Как-то напились с Олькой в жопу, шли по улице домиком среди бела дня и совершили синхронное падение возле остановки (к Шустовым) в траву на глазах у многочисленной публики.
Ещё я бегал пьяный по Наташкиным окрестностям, заблудился, и все меня искали. В кассу Аэрофлота, что ли. Видимо, это в тот же день, что и упали в траву. Ходил ещё, помню, выпрашивал хлеб в магазине «на поминки». Добрые продавщицы дали из-под прилавка. Там что-то туго с хлебом было.
У Наташки ночью хорошо на балконе было: заросли, птички
На обратную дорогу заняли у Шустовых. Отдали нескоро. Но отдали.
Самолёты туда и обратно были аэробусы Ил-86. Летели 4 часа, полупустые салоны, все спали с ногами, как в поезде, мешки, барахло какое-то везде. Кормили прилично по тем временам.
В интернетах часто пишут, что похороны были шумные и что Летов там устроил какой-то митинг. Мы с Олькой ничего такого не помним. Мы уж много раз на похоронах бывали, и те были такие же, обычные. Если бы что-то было из ряда вон, мы бы точно обратили внимание и запомнили. Но там был и папа, и все друзья, Летов в принципе не стал бы там устраивать никакое шоу. Все были очень подавленные. И уехали мы оттуда довольно быстро, причём все вместе. Так что не знаю, кто там что такое вспоминает теперь.
Ещё странно, что в интернетах нет ни одной фотографии с похорон. Ну и ладно.
ОЛЬКА.
1) Дина позвонила мне в 4 часа утра и долго говорила: «Только не волнуйся, держись» и т. п. Сказала, что звонит из котельной. Про Янку сначала ни слова. Я, естественно, подумала, что что-то случилось с АББ. Потом объяснилось.
2) АББ пришёл домой часов в 9–10, лицо как после атомной войны. Был пропитан запахами спиртных напитков, но трезв. Перед тем, как покупать билет, я позвонила Чумаковой и сказала, что мы приедем. Билет купила в кассе на ст. м. Ладожская.
4) Недалеко от Янкиной могилы была могила её брата. Отец очень убивался. Мы стояли в отдалении потом, с Фириком. Тогда стало впервые заметно, что у него много седых волос.
5) В Н-ске сначала было тепло, вишни там, всякие цветы. Потом мороз и снег.
6) Пока в метель бродили по городу, сильно замёрзли и от холода забрели в кино на какую-то хуйню с Д. Кэррадайном.
7) За сутки до отлёта много пили, спали (даже скорее отключались), опохмелялись, впадали в нервно-срывное состояние, бегали друг от друга и наоборот. И снова пили, пили.
За столом у Чумаковой шли разговоры о музыках. В частности, о том, что Леннон хуже Маккартни, а Б. Джонс лучше Джаггера, и почему. О Янке не говорили вообще.
Были: Летов, Аркаша, Джефф, Зеленский, Кира Кувырдин, Гурьев (спал на диване под пледом, и на нём, на Гурьеве, все сидели).
8) А у меня лицо обветрилось и было красного цвета. Фирсов называл меня помидорчиком.
9) Когда ехали на кладбище, по пути остановились. Смотрю в окно, а там могилка такая: ОЛЕНЬКА СЕРГЕЕВА. Да уж, думаю… Пора менять фамилию.
Должен заметить, что это наши личные воспоминания о той поездке, а не статья о похоронах. Так что написали тогда об этом в целом, просто для себя.
